Почему артисты Театра Лермонтова три дня ходили с винными пробками во рту? Три дня в нашем театре работал интенсивный курс «Техника речи и сценическая речь» в рамках специальной программы, организованной РАТИ-ГИТИС и Федеральным агентством «Россотрудничество». В течение целого светового дня с коротким перерывом на обед будущие мастера сцены учились правильно дышать, двигаться и говорить. Вроде бы всему этому учат в театральных  институтах и академиях искусств, но, как выяснилось, с этим большие проблемы. - Всякий раз, когда мы проводим заседания Ассоциации русских театров зарубежья, поднимается наболевший вопрос низкого качества сценической речи, особенно в постсоветских республиках, - объясняет директор НРТД им. Лермонтова Юрий ЯКУШЕВ. – На этой же проблеме заостряют внимание критики во время обсуждения театральных постановок на международных фестивалях. До недавнего времени этот вопрос был практически безнадежным ввиду того, что с распадом СССР была утрачена школа. Педагоги так называемой old scool либо состарились и вышли на пенсию, либо вообще ушли из жизни, а современные педагоги предпочитают решать совсем иные задачи. В отдельных республиках СНГ вообще не преподают не только сценическую речь, но и актерское мастерство. Я очень рад, что в ходе пленарных заседаний Ассоциации с участием вице-министра культуры РФ Аллы Маниловой наши чаяния наконец-то были услышаны. Так появилась государственная программа, которую проводит «Россотрудничество» в связке с опытными педагогами-тренерами РАТИ-ГИТИС. Для нас это настоящий подарок, поскольку за подобные мастер-классы театр не платит ни тенге. А польза от этого колоссальная! Пользуясь моментом, хотел бы выразить сердечную благодарность представителю «Россотрудничества» в Алматы Татьяне ВикторовнеБАРЫШНИКОВОЙ за помощь и содействие в организации такого тренинга – пока пилотного, но уже сейчас подготовлены и ждут реализации проекты по другим направлениям развития и совершенствования профессиональных навыков. И это уже тема более обстоятельного разговора… … По окончании мастер-класса руководитель пресс-службы Театра им. Лермонтова Алексей ГОСТЕВ побеседовал с тренером, проводившим интенсив, - педагогом по сценической речи РАТИ-ГИТИС Ларисой Георгиевной КАЙДАЛОВОЙ. - Почему, на ваш взгляд, настолько упал уровень культуры сценической речи? В театральных вузах действительно перестали уделять этому внимание?
- Мне кажется, проблема не в вузах – там сохраняется преемственность, я сама перенимала опыт у людей, которые преподавали еще в советское время. Другое дело, что немного поменялась специфика работы непосредственно самой сцены. Скорее режиссеры перестали уделять этому внимание. По крайней мере, я вижу такую тенденцию смещения акцентов – не только на периферийных, но и московских сценах. Режиссерам кажется, что техника речи – это уже нафталин, они больше внимания уделяют форме с упором на пластическое решение замысла. И все-таки человек – существо говорящее, как ни крути. Слово обладает очень мощным действием. Но в последнее время  акцент ставится больше на эмоциональный выплеск, нежели на воспроизведение этого выплеска. Конечно, артист, играющий спектакль, должен быть и пластически, эмоционально гибок, но именно речь отображает внутреннее состояние человека. Поэтому чрезвычайно важен тон персонажа, который ищет артист. Возможно, виной тому темп современной жизни – хочется, чтобы все было динамично, насыщенно и т.д. Но при этом, к сожалению, ускользают подробности. Если можно так выразиться, нынешние артисты больше кричат, чем разговаривают. Либо другая крайность: такой, знаете, шептательный реализм. Когда артисты со сцены разговаривают, как в бытовой жизни, особенно не напрягаясь. Мы, дескать, решаем художественные задачи, а то, что кому-то не слышно дальше третьего ряда, это уже не наши проблемы. Небрежная речь – это не только проблема театра, но и кино. Возможно, я высказала субъективное мнение, но это то, что я вижу даже не как педагог, а как простой зритель. Ведь, по сути, то, что дается в институте – это базис, на который артист должен встать и развиваться. Но получается так, что этот базис только в институте и остается, потому что на сцене от артиста начинают требовать совершенно других вещей. Техника же быстро забывается, по прошествии времени артист сам начинает замечать, что ему не хватает дыхания, выведения звука, дикционной качественности звучания. - Очень многие упражнения вашего курса завязаны на физике. Означает ли это, что проблемы с речью у артиста напрямую зависят от его физической формы?
- Так уж создан человек, что у него все очень взаимосвязано. Работа над голосом – это, действительно, работа над телом. Чтобы нам активировать наши мышцы, надо их потренировать. Мы не можем силой мысли заставить эти мышцы работать. Мы должны задать им направление работы, ведь чаще всего человек в силу жизненного опыта приучил себя звучать так, а не иначе. Пусть это не верно, но он так привык. Приходится переучиваться, прикладывать усилия. Безусловно, артист должен находиться в хорошей физической форме. К тому же современный театр – это, как любят сегодня говорить, синтетическая вещь. Нужно бегать, прыгать, петь, плясать и при этом еще и говорить, чтобы было слышно всем. Все эти физические упражнения, которые я сегодня давала, самым непосредственным образом связаны с выведением звука, опорой звучания, резонированием. А в другой день, когда мы концентрировали внимание на дикции и артикуляции, уже не требовалось так скакать (улыбается). - Вчера вы посмотрели наш спектакль «Осенняя соната». Можете ли вы указать на самые распространенные речевые ошибки, которые допускают наши артисты?
- Наверное, этичнее будет отметить те очевидные ошибки, которые бросались в глаза во время занятий. Самая главная ошибка – это не выведенный звук. Иначе говоря, артисты очень сильно увлекаются грудным резонатором. Они вспоминают, как их учили в институте: ты должен чувствовать опору, в голосе должен слышаться бархат. Все вроде бы правильно, но… Артист совершенно забывает, что грудной резонатор должен быть совместим с головным резонатором. Получается, что в погоне за глубоким звуком зачастую он добивается обратного эффекта, говоря под себя. Звук не имеет полетности. Что же касается спектакля, меня очень порадовала актриса Ирина Лебсак, играющая Шарлотту. Вот это старая школа. Когда она говорила в грудном резонаторе – у нее звук летел. И это только обогатило роль. Было абсолютным наслаждением наблюдать за этим человеком! - Основу вашего курса составляют авторские методики или же вы используете другие наработки?
- Каждый человек индивидуален. Это же можно сказать и о педагогах: придет другой преподаватель и будет давать ту же гимнастику Стрельниковой через призму собственного восприятия. В этом и прелесть, что можно приглашать разных педагогов. Если я что-то не смогла донести до студента – придет другой педагог и объяснит те же вещи, но уже немного под другим углом. Нет ничего нового под солнцем, так или иначе, мы используем те знания, которые когда-то уже человечество приобрело. Но процесс обновления неминуем, даже у самого педагога тренинг со временем видоизменяется. - И последний вопрос: почему все-таки винные пробки вы используете в качестве подручного, в нашем случае, подъязычного материала?
- Ну, во-первых, пробковое дерево – такой материал, который комфортно держать во рту. Во-вторых, пробка по форме очень удобна, она помогает нам разомкнуть челюсть. Когда-то кто-то это нашел, привнес, и мы теперь активно это используем. Поверьте, это действительно помогает.